Драгоценные камни: в России грядут изменения регулирования
Збойков Владимир Александрович
Помощник депутата Государственной думы Н.И. Васильева
Государственная дума Российской Федерации
Наша склонность к особой самоидентификации, привычке делать все не так, как во всем мире, в советское время нашла отражение и в создании уникальной, не соответствующей мировым подходам классификации ювелирных камней. Отчасти уникальность классификации обуславливалась нерыночным характером советской экономики, вносящим свои особые потребности в регулирование оборота ювелирных камней. В силу разных причин, за два десятка лет российского капитализма, уже рыночной экономики, по существу здесь ничего не изменилось.
То, что действующие у нас подходы к классификации ювелирных камней и регулированию их рынка давно устарели, не совпадают с мировыми и создают непреодолимые препятствия для развития этого самого рынка, до недавнего времени мало кого волновало. Причин для массового безразличия к теме было много, главная из которых – очень значительная доля «тени» на рынке.
Фактически, именно отраслевая нормативно-правовая база и стала главной причиной теневого состояния рынка.
С одной стороны, в России практически запрещен гражданский оборот драгоценных камней, т.к. ограненные драгоценные камни имеют гражданский оборот лишь в сертифицированном виде, а оборот необработанных драгоценных камней в виде коллекционных образцов в России и вовсе не предусмотрен.
С другой стороны, действуют высокие ввозные пошлины на все ювелирные вставки, что, в отсутствии собственной добычи и производства таких камней, по факту загоняет львиную часть их импорта и последующего оборота в тень.
Как результат запретов и разнообразных барьеров, в новой России так и не сформировался цивилизованный рынок ювелирных камней. Особенно тех, что по закону отнесены к драгоценным. Нет у нас до сих пор и нормативно-правовой базы, регулирующей рынок ювелирных камней, адекватной мировому рынку. Причем именно наличие всевозможных запретов в нормативно-правовой базе, а также несовпадение российских подходов с мировыми, не позволяет ее создать.
Однако сегодня, похоже, лед тронулся – существование ювелирных камней на нашем рынке регулятор заметил и решил кое-что изменить.
Официальным поводом для изменений российской нормативно-правовой базы в сфере ювелирных камней стал Конгресс международной отраслевой организации CIBJO, прошедшей в Москве в мае 2014 года. Выступая на этом конгрессе, Министр финансов Российской Федерации Антон Силуанов прямо заявил, что Россия будет сближать свои подходы в сфере ювелирных камней с мировыми подходами, в первую очередь – с подходами CIBJO.
Министр в своем выступлении на Конгрессе заметил, что «в условиях, когда международные стандарты в ювелирной промышленности, утверждаемые международными организациями по стандартизации, практически отсутствуют, в «Синей книге» Конгресса (CIBJO) является единственно признанной в мире системой, пусть и добровольной, но системой, которая задает стандарты отрасли».
Далее министр заверил мировое сообщество в лице участников Конгресса, что мы будем совершенствовать наше отраслевое законодательство в сторону сближения с подходами CIBJO: «Вместе с тем, в ряде стран рекомендации Конгресса пока еще не нашли отражения в национальных законодательствах. … Здесь мы готовы уточнять, корректировать наше правовое поле с учетом требований Конгресса, с учетом изменений, которые постоянно возникают к требованиям законодательств тех или иных стран. Мы готовы идти на совершенствование нашего законодательства».
Вопрос в том, что получается на практике. Ради чего на самом деле мы собрались что-то менять в своей нормативно-правовой базе, и в каком направлении будем менять – дабы усугубить принцип «не как у всех» и еще более зажать рынок, или, напротив, как говорил Антон Силуанов, чтобы приблизиться к мировому рынку и сделать свой рынок реально свободным.
1. Фундаментальные различия
Все в России знают, что есть на свете «драгоценные камни», но лишь малая часть наших граждан знает, что это такое. В России «драгоценный камень» – это вовсе не бытовое и не торговое понятие, а юридический термин, без дополнительных пояснений используемый даже в статьях уголовного кодекса. Словосочетание «драгоценный камень» само по себе очень «кривое», никак не определяющее объект. В нормативно-правовой базе и СССР, и нынешней России нет и никогда не было четкого определения, что есть такое «драгоценный камень».
В ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» перечислены лишь наименования того, что относится по закону к «драгоценным камням». По закону «драгоценные камни» у нас – это перечень всего из 7 наименований некоторых объектов природного происхождения:
- одного минерала (алмаз),
- четырех разновидностей минералов (рубин, сапфир – разновидности минерала корунд; изумруд – разновидность минерала берилл; александрит – разновидность минерала хризоберилл);
- двух органических веществ (жемчуг и уникальные образцы янтаря).
Общее между всем этим лишь то, что отдельные привлекательные образцы упомянутых в перечне минералов, их разновидностей и органических веществ могут использоваться в ювелирном деле, а рыночная стоимость привлекательного вида образцов данного перечня обычно достаточно высокая.
Исключение из перечня – лишь минерал алмаз, стоимость образцов которого достаточно высока для любых, даже не привлекательных по виду его образцов.
В то же время, в номенклатуре CIBJO «Синих книгах» (Blue Books) описаны камни более 120 наименований природных образований, включая наименования минералов и их разновидностей, а также органические вещества, используемые в ювелирном деле.
Однако главное различие перечней драгоценных камней в российском ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» и в номенклатуре CIBJO – вовсе не различия объемности их списка, а то, что камни нашего перечня – это камни, оборот которых законодательно в России сильно ограничен, а все камни перечня номенклатуры CIBJO – свободно обращаемые объекты без какого-либо специального регулирования их гражданского оборота. Как в сыром, необработанном виде, так и в ограненном.
Опять же, лишь один алмаз имеет особенность оборота. Оборот сырых алмазов во всем мире регулируется международным актом – Кимберлийским процессом. Но при этом оборот ограненных алмазов (бриллиантов) – полностью свободен.
Однако, похоже, что вовсе не в части свободы оборота драгоценных камней намерен регулятор приравнивать нормативно-правовую базу России к номенклатуре CIBJO. А как раз наоборот – расширить перечень «несвободных», юридически драгоценных камней в ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» до обширного перечня камней в номенклатуре CIBJO.
Иначе в чем тогда смысл новаций, предлагаемых в законопроекте 504864-6, уже прошедшем первое чтение в Госдуме?
Давайте сравним некоторые абзацы закона в действующей редакции с тем, как они будут выглядеть после вступления законопроекта в силу. Рассмотрим новеллы статьи 1 Федерального Закона «О драгоценных металлах и драгоценных камнях». Там предлагается следующая замена:
|
В действующей редакции |
Согласно законопроекту |
|
В настоящем Федеральном законе используются следующие основные понятия: … драгоценные камни - природные алмазы, изумруды, рубины, сапфиры и александриты, а также природный жемчуг в сыром (естественном) и обработанном виде. К драгоценным камням приравниваются уникальные янтарные образования в порядке, устанавливаемом Правительством Российской Федерации. Настоящий перечень драгоценных камней может быть изменен только федеральным законом; |
В настоящем Федеральном законе используются следующие основные понятия: … драгоценные камни - природные алмазы, изумруды, рубины, сапфиры и александриты, а также природный жемчуг в сыром (естественном) и обработанном виде. К драгоценным камням приравниваются уникальные янтарные образования в порядке, устанавливаемом Правительством Российской Федерации. Не являются драгоценными камнями материалы искусственного происхождения, обладающие характеристиками (свойствами) драгоценных камней; |
Какие выводы по ожидаемым целям данных новаций можно сделать?
1. Если в действующей редакции перечень юридически драгоценных камней (т.е. подпадающих под ограничения в обороте) закрыт и составляет 7 наименований, и лишь новый закон может его расширить, то в новой редакции закона перечень юридически драгоценных камней становится фактически безграничным, «резиновым». Ведь теперь лишь материалы искусственного происхождения не могут являться «драгоценными камнями», а все существующие ювелирные камни природного происхождения – могут.
2. В новой редакции закона приведен тот же перечень «драгоценных камней», что и в действующей редакции. Однако здесь же, в этом абзаце, ясно указано, что «к драгоценным камням приравниваются … образования в порядке, установленном Правительством Российской Федерации».
Нет сомнений в том, что в штате аппарата Правительства РФ нет геммологов, и вообще – нет специалистов, профессионально знакомых с рынком ювелирных камней. А это значит, что для регулятора не составит труда убедить Правительство РФ новым постановлением сколь угодно расширить перечень российских «драгоценных камней», вплоть до полной номенклатуры CIBJO. Достаточно будет пожелания самого регулятора, и перечень драгоценных камней окажется расширенным волею Правительства РФ, причем без всяких «долгоиграющих» и трудно проходимых парламентских процедур внесения изменений в закон…
Нетрудно заметить, что данная новелла – вовсе не есть сближение российских подходов с подходами CIBJO, о намерениях чего говорил на Конгрессе CIBJO наш министр финансов…
2. Как быть и что делать?
Представляется идеальным для развития российского ювелирного рынка (и, тем более, выхода российской ювелирной продукции на мировой рынок) не «изобретать велосипед», а точно воспроизвести в российской нормативно-правовой базе подходы, содержащиеся в «Синих книгах» (Blue Books) CIBJO. Только англоязычные термины заменить на подходящие по смыслу русскоязычные.
Естественно, изменив всю классификацию – без этого все окажется просто глупостью.
Итак, заимствованная классификация из «Синих книгах» (Blue Books) CIBJO в предлагаемой версии перевода на русский язык выглядит следующим образом (подробнее – будет далее):
3. «Ювелирные камни» вместо «драгоценных, полудрагоценных и поделочных» камней
Исходя из корня слова, камень, называемый «драгоценным», должен дорого стоить. Однако при использовании словосочетания «драгоценный камень» как юридического термина к нему могут относиться и совсем дешевые камни. Даже те, что фактически не имеют никакой цены в силу отсутствия какого-то ни было спроса на них. Т.е. наш «драгоценный камень» часто бывает дешевым в рыночном понимании.
С другой стороны, на мировом ювелирном рынке обращается множество камней ювелирного применения, представляющих собой разновидности различных минералов, не входящих в российский перечень «драгоценных камней», но имеющих очень высокую реальную рыночную цену. Такие камни в России по наименованию относятся к «полудрагоценным камням».
Опять же, нет и не было у нас юридического определения, что такое «полудрагоценный камень». Однако это также есть юридический термин, а не торговое понятие, т.к. он используется в ряде наших нормативно-правовых актов, регулирующих рынок этих камней.
На самом деле, бессмысленно выделять по наименованию ту или иную разновидность минерала или сам минерал, пытаясь причислить их к группам принципиально дорогих или не очень дорогих камней: цена каждого такого камня, прежде всего, зависит от качества конкретного образца, уровня его привлекательности, редкости и потенциала использования в ювелирном деле или декоративно-прикладном, камнерезном искусстве.
Это нормально для рынка, когда какой-нибудь «драгоценный» у нас по наименованию, но плохого качества камень продается буквально за копейки, а высококачественный образец юридически не драгоценного минерала показывает фактическую рыночную стоимость, превышающую стоимость бриллиантов среднего качества.
В мире нет и никогда не было практики выделения тех или иных камней в группы, аналогичные нашим «драгоценным» и «полудрагоценным» камням. Косвенно устаревшие англоязычные термины «precious stone» и «semi-precious stone» хотя и указывают на особенность камней, в рыночном порядке к ним причисляемым, но, тем не менее, согласно их прямому переводу, эти понятия указывают лишь на четкую определенность отнесения конкретного образца камня именно к той или иной разновидности минерала.
Обычно выделение разновидности минерала осуществляется по неким признакам, не всегда отличающим данные образцы от иных разновидностей минерала по химическому составу, без четких границ. Например, рубин – это просто красная разновидность корунда. Так вот, «precious ruby» – это точно рубин, а не образец, пограничный к «просто корунду».
Т.е. «precious stone» – это очень высокого качества ювелирный камень. Например, принципиально не дорогой аметист может также продаваться как «precious amethyst». Просто это будет очень хорошего качества аметист, а «semi-precious amethyst» – это будет уже почти «просто кварц» (http://www.gemisphere.com/gemstoneMissions/ame_mission.php). Для зарубежного рынка такая «вольность» нормальна, это чисто рыночный подход. Там все равно, что к чему относить – никаких юридических последствий такое отнесение иметь не будет.
Если бы в англоязычном термине делался бы акцент именно на высокую цену таких камней, то, скорее всего, они назывались бы «expensive stone». Но такого термина на рынке не встретишь…
Тем не менее, ведущие мировые геммологические организации, такие, как CIBJO, AGTA, GIA и др. призывают дилеров вообще полностью отказаться в торговой практике от терминов «precious» и «semi-precious» в пользу единого термина для всех ювелирных камней любого качества и наименования – «gemstones» (в буквальном переводе «gem» – «мармеладинка», т.е. это «камни-мармеладинки»).
Причина настоятельных рекомендаций в том, что термин «semi-precious stone» является по сути унижающим достоинство тех gemstone, которые к нему отнесли. Более того, применяя термин «semi-precious stone», продавец невольно вводит покупателя в заблуждение – камень-то может быть все равно очень дорогим!
Более того, сегодня во всех развитых странах имеет высокую популярность коллекционирование минералов. При этом стоимость отдельных редких по качеству, размерам и т.д. образцов минералов едва ли не любого наименования может быть крайне высокой, соизмеримой со стоимостью камней из перечня наших юридически драгоценных. Цены в тысячи, десятки и даже сотни тысяч долларов за небольшой, но особо качественный образец совершенно «недрагоценного» минерала стали теперь обычными (см. обзор минералогических выставок на http://webmineral.ru/photo/) Однако образцы невысокого качества минералов тех же самых наименований могут вообще ничего не стоить, т.к. не иметь никакого рыночного спроса.
Не дай Бог, наш регулятор захочет взять под свой «особый» контроль и рынок коллекционных образцов камней (а такие идеи уже не только высказываются, но и начинают получать поддержку нормативно-правовыми актами, причем сразу через документы Таможенного союза). Однако ни одному регулятору в мире пока еще не удалось зарегулировать рынок коллекционных камней по целому ряду причин. Главная из причин в том, что лишь особо хорошие по качеству и сохранности образцы «обычных» минералов могут стоить существенные деньги. Но в целом затраты регулятора на контроль за этим рынком могли бы легко превысить обороты самого рынка…
Что крайне важно: в случае расширения списка «драгоценных» у нас камней, любого качества их коллекционные образцы сразу станут «драгоценными». А это уже другой аспект – такие камни и просто хранить в коллекциях станет опасно, т.к. ст. 191 УК РФ никто не отменял. И если исходить из того, что коллекционирование как процесс – это важная часть национальной культуры, а при описанных событиях коллекционирование минералов однозначно станет невозможным, то возможные потери общества будут очевидны и очень существенны.
Каким же адекватным реалиям рынка термином можно было бы заменить наши термины «драгоценный камень» и «полудрагоценный камень»? Думается, нужно полностью отойти от акцента на цену камней и сконцентрировать внимание на их особенностях. Основная особенность «драгоценных» и «полудрагоценных» камней – это их способность после соответствующей обработки быть красивыми и использоваться в ювелирном деле.
Не стоит «изобретать велосипед» – есть же у нас понятие «ювелирные камни». Теперь это понятие нужно сделать официальным термином. И оно тоже может подойти для всей совокупности «драгоценных» и «полудрагоценных» камней, как полный аналог англоязычного термина «gemstone».
Предлагается во всех официальных документах, во всей нормативно-правовой базе поставить в однозначное соответствие англоязычному термину «gemstone» русскоязычный термин «ювелирный камень». И это стало бы частью реального сближения российских подходов с подходами мирового рынка.
Важно заметить, что в номенклатуре ведущей международной геммологической организации CIBJO (как и у других геммологических организаций) термин «gemstones» – это камни исключительно природного происхождения. Значит, термин «ювелирный камень» также должен относиться к камням исключительно природного происхождения.
При этом юридический термин «драгоценный камень», используемый в настоящее время во всей отраслевой нормативно-правовой базе, напротив, должен утратить статус юридического термина и стать просто бытовым, торговым понятием.
Иными словами, ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» предлагается преобразовать в ФЗ «О драгоценных металлах и алмазах». Как уже отмечалось, алмаз – он любого, даже технического качества стоит дорого. Значит, есть целесообразность и реальные возможности рассматривать оборот алмазов как оборот действительно драгоценного материала, наравне с драгоценными металлами. Но в классификации алмаз должен также относиться к «ювелирным камням» и быть одним из них. Но – с особым регулированием оборота. Желательно, чтобы этот «особый оборот», а точнее, ограничение оборота, распространялось бы, как и во всем мире, исключительно на сырые, необработанные алмазы. Т.е. чтобы бриллианты, как и ювелирные изделия, не были бы предметом регулирования закона «О драгоценных металлах и алмазах».
Все прочие (помимо алмаза) наименования сегодняшних российских «драгоценных камней» разумно исключить из упоминаний всей отраслевой нормативно-правовой базы вместе с исключением термина «драгоценные камни». Естественно, в торговле при этом ничто не должно мешать их по-прежнему называть драгоценными, но это уже будет рыночное понятие, а не юридический термин. И у торговли должно быть право в коммерческом аспекте называть любой камень, любого наименования, но продаваемый задорого, драгоценным.
Тогда и все прочие ювелирные камни (топазы, аметисты, хризолиты и т.д.) также можно будет называть в торговле драгоценными, а не «полудрагоценными» камнями, если такое их отнесение будет более благоприятно для развития их рынка, чем отнесение к термину «ювелирные камни». Заметим, что документы CIBJO также разрешают в равной степени использовать в торговле термин «precious stone» наравне с термином «gemstone».
Но это было бы уже не причисление камня к какой-то особой группе, а своего рода поэтическое к нему отношение. Как к женщине, говоря которой «ты моя драгоценная», никто не имеет в виду ее отнесение к некому сословию «драгоценных»…
А вот понятия или термина «полудрагоценный камень» у нас не должно быть даже в торговле. Как это и предписывается документами CIBJO в отношении термина «semi-precious stone» – его тоже не должно быть.
Еще было бы очень полезным для развития у нас рынка природных камней вытеснить из торговой практики применение слова «камень» по отношению к синтетическому материалу. Ведь «камень» – это уже само по себе чисто природное, и не стоит вводить покупателя в заблуждение… Не ради какой-то «защиты интересов» не стоит, а ради развития рынка природных камней не стоит.
Пока подобную потребность осознали у нас только добытчики алмазов – «АЛРОСА», пожелавшая психологически отделить природные бриллианты от ограненных синтетических алмазов. Но на самом деле такая проблема у рынка цветных камней стоит куда острее.
Известно, что далеко не все ювелиры поддерживают «сильное» разграничение природных и синтетических вставок. Их посыл понятен – покупатель с тонким кошельком тоже должен быть чем-то удовлетворен, если желает иметь изделие с тем или иным камнем.
Безусловно, достаточно дорого продавать изделия с дешевыми синтетическими вставками чрезвычайно выгодно. Но лишь до той поры, пока потребитель не узнает, что хорошие природные камни стоить дешево просто не могут – так не бывает. А потребитель в массе сегодня уже совсем не тот, что был в начале 90-х годов – люди уже имеют некоторые представления о ценности природных камней.
Для того, чтобы фактически один и тот же товар смог охватить весь ценовой сектор для потребителей от эконом до престиж класса, Рапапорт ввел замечательную систему оценки бриллиантов (знаменитые «индексы Рапапорта»), где для каждого социального слоя потребителей есть свой камень. И сегодня все понимают: бриллиант бриллианту по цене рознь.
То же должно быть и в обороте цветных камней. За рубежом это давно есть. А у нас едва ли ни весь рынок ювелирных изделий со вставками из изумрудов, рубинов и сапфиров представлен самыми наидешевейшими их природными образцами и синтетическими аналогами. И покупателю трудно объяснить, зачем ему нужно тратиться на дорогой камень, если тот же (по названию) можно купить очень дешево.
И если ювелирная торговля не осознает, что отсутствие информирования покупателя об истинном наименовании камня, его происхождении, реальной ценности – это ошибка, то рынок ювелирных изделий верхней ценовой категории у нас так и не начнет развиваться. И замещать наш рынок в данном сегменте будут рынки других стран, где культура обращения цветных камней уже на высоте. Так что вопрос информирования потребителей о вставках ювелирных изделий – это, фактически, вопрос возможности импортозамещения в сегментах от среднего до верхнего.
Как в конечном итоге скажутся на нашей ювелирной отрасли рассматриваемые нами новации? Вероятно, очень положительно.
Во-первых, лучше будут продаваться изделия с природными камнями, ныне называемыми «полудрагоценными». В случае принятия предложенных новаций все эти камни торговля сможет свободно и безбоязненно называть также драгоценными, и при этом их оборот будет совершенно свободным, как и сейчас.
Во-вторых, оживится рынок драгоценных камней, ныне причисляемых к драгоценным по закону. Речь идет о рубинах, сапфирах, изумрудах. Александриты, видимо, не в счет – их, как и природного жемчуга, на рынке практически нет совсем. Но возможность свободной продажи неоправленных ограненных рубинов, сапфиров и изумрудов, безусловно, оживит их рынок.
Дополнительный стимул к усилению их оборота может дать украшение витрин ювелирных салонов коллекционными образцами необработанных рубинов, сапфиров и изумрудов, также реализуемых, в случае принятия новаций, в свободном обороте. Ведь когда покупатель ювелирных изделий со вставками из рубинов, сапфиров и изумрудов своими глазами увидит на прилавке эти камни в их первозданном виде, доверие к природному происхождению вставок (а значит, и их ценности) также возрастет.
В-третьих, в номенклатуре CIBJO к «precious stones» или «gemstones» полностью приравниваются «ornamental stones» – природные декоративные камни. У нас их называют поделочными и ювелирно-поделочными. Несправедливо для торговли – нередко такие камни ни по красоте, ни по цене не уступают прозрачным камням. И, безусловно, все поделочные и ювелирно-поделочные камни также должны быть отнесены у нас к термину «ювелирные камни» с торговым правом называть их драгоценными камнями. А почему бы и нет? Разве не справедливо назвать в торговле (но не в законе!) лучшие образцы бирюзы или жадеита драгоценным камнем?
То, что от изменений нормативно-правовой базы регулирования рынка ювелирных камней нам уже не отмахнуться – это очевидный факт. Не зря же «Общество защиты прав потребителей» проявило инициативу – вдруг бурно озаботилось интересами покупателей, и предложило внести изменения в 55 Постановление о правилах торговли. Очевидно, одним 55 постановлением дело не закончится…
Впрочем, еще до инициативы «Общества защиты прав потребителей» инициативу внесения выше упомянутых изменений в ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» проявила АЛРОСА. А еще раньше на Конгрессе CIBJO Министр финансов Антон Силуанов заявил о грядущем сближении российских подходов в сфере ювелирных камней с подходами CIBJO.
4. Ювелирные вставки: что, кому и зачем контролировать на рынке
Просто взять и начать напрямую применять в России номенклатуру CIBJO на практике, у нас точно не получится – мы так не работаем… Номенклатура CIBJO, в лучшем случае, станет скелетом наших возможных будущих технических регламентов или иных, доморощенных документов.
В странах ЕС, как и в США, нет никаких специальных законов, вносящих ограничения оборота ювелирных камней, как у нас. Там гражданские права уважаются, и гражданам этих стран разрешено делать с любыми ювелирными камнями все, что угодно. Ограничения касаются лишь алмазного сырья (а не бриллиантов!) в рамках акта международного права – Кимберлийского процесса.
В большинстве стран бывшего СССР, экономика которых вышла из-под российской опеки, также оборот любых ювелирных камней совершенно свободен и нет специфических законов, его ограничивающих.
У нас же есть драгоценные камни, оборот которых сегодня законодательно ограничен, и есть все прочие – полудрагоценные, поделочные и т.д. камни со свободным оборотом. Регулятор в части драгоценных камней (Минфин в лице Пробирной палаты России) вроде бы говорит сегодня о том, что намерен начать контролировать оборот только юридически драгоценных камней.
Возможно, так и будет. Но, во-первых, есть серьезная вероятность расширения перечня наших драгоценных камней до полного списка номенклатуры CIBJO в 120 с лишним наименований, а, во-вторых, «недрагоценные» камни может пожелать активно контролировать, например, Роспотребнадзор. Вдобавок к Пробирной палате...
Ключевой вопрос: нам требуется или нет государственное регулирование рынка ювелирных камней и организация государственного контроля на нем?
А если требуется, то ради чего?
Классический триумвират обоснования госконтроля «защита интересов потребителей – государства – бизнеса» ответа не дает, и вот почему.
4.1. Защита интересов потребителя.
То, что изложено ниже курсивом, может показаться с первого взгляда просто глупостью. Но вот если вдуматься…
Это кажется невероятным, но факт: ради защиты интересов потребителя регулирования рынка ювелирных камней не требуется вовсе. И не потому, что на российском рынке нет никакого обмана, мошенничества. Конечно, есть, и сколько угодно. А потому, что потребителю бесполезно знать, что за вставка на самом деле стоит у него в ювелирном изделии.
Дело в том, что практический смысл таких знаний мог бы быть только в одном – потребитель хочет знать, что за камень у него в изделии, и сколько он стоит, если его продать. Но как раз продать-то камень из ювелирного изделия в России невозможно!
Практически ни один российский ломбард или скупка не станут оценивать какой бы то ни было ювелирный камень, кроме бриллианта. Но даже бриллианты, если их соглашаются учесть при сдаче ювелирного украшения, будут оцениваться по смехотворной шкале с еще более смехотворным потолком. Рынок у нас такой.
Не станет же государство создавать государственные скупки, где у населения выкупались бы драгоценные камни по цене действующих на текущий момент прейскурантов Минфина? Не станет. Не так ли?
Ювелирным производствам, изготавливающим массовку, нужны калиброванные ювелирные камни, и по многу. Они тоже не станут связываться с единичными образцами ювелирных камней непонятных размеров. И вообще - непонятного чего, т.к. хорошая геммологическая экспертиза – удовольствие дорогое. Далеко не каждый ломбард, принимающий ювелирные изделия, имеет в штате хоть плохонького геммолога.
Вторичного рынка ювелирных камней в России практически нет. Даже рынка бриллиантов. Тот рынок, что есть, настолько ничтожен по объемам оборота, что его нет смысла хоть как-то обслуживать за государственный счет. А тем более – жестко контролировать государству.
А если нет вторичного рынка, т.е. нет возможности продать находящийся во владении частного потребителя ювелирный камень, то зачем тогда потребителю знать его истинное наименование, истинные характеристики, истинную цену? И зачем на таком рынке контроль государства, обусловленный защитой непонятных интересов потребителя? Для сервиса на таком рынке вполне хватает существующих у нас коммерческих геммологических лабораторий, куда потребитель может обратиться добровольно, если ему это интересно.
От чего же нужно защищать потребителя, владельца ювелирного изделия с некой ювелирной вставкой? От того, что по гороскопу ему положен рубин, а он носит кольцо с гранатом или со стекляшкой, думая, что это рубин? Несерьезно… Особенно с учетом фактора возможной защиты за государственный счет.
Но, предположим, в рамках нынешней нормативно-правовой базы, государственные контролеры какого-то ведомства все же получат задание самым честным образом проверить все ювелирные изделия с ювелирными камнями во всех российских магазинах. И что тогда выяснится?
Во-первых, выяснится, что проверить-то технически невозможно. Даже не в плане объема трудозатрат. А потому, что нет и не может быть у контролеров объективного инструментария для проверки (т.е. повторной оценки) основных ценообразующих характеристик ювелирных камней – цвета и чистоты. Не говоря уж о том, что эти характеристики определяются геммологами субъективно, в России для оценки цвета камней нужны эталонные образцы таких же по наименованию камней. А их ни у кого нет. Точнее, есть несколько штук комплектов эталонных изумрудов. Вроде бы планировали изготовить эталонные коллекции образцов рубинов и сапфиров, александритов, но, если их и изготовили, то один-два комплекта на всю Россию. То же касается и чистоты (или дефектности) ювелирных камней – нужны эталонные коллекции, которых существует лишь у некоторых камней в количестве единиц штук на всю страну.
А без точного установления цвета и чистоты ювелирного камня нет никакого смысла устанавливать и его истинное наименование ювелирного камня. Ведь значение при такой проверки имеет цена камня – не пострадал ли потребитель от того, что предлагаемое ему ювелирное изделие продается по явно завышенной цене? А цену камня, в свою очередь, даже примерно, невозможно установить, не проверив точность указанных характеристик ювелирного камня, что физически невозможно контролерам сделать.
Во-вторых, квалификация государственных контролеров. Если определение наименования ювелирного камня с трудом, но будет доступно подготовленным контролерам, то ответ на вопрос, природный ли камень это или его синтетический аналог – вопрос на засыпку контролера. Лишь опытные геммологи, количество которых в России, наверное, измеряется порядком сотни, смогут гарантированно выявить все виды синтетических аналогов природных ювелирных камней. Но если вероятность ошибки контролера (не считая затрат времени) высока, то зачем такой контроль тогда вообще нужен?
А есть еще масса проблем с камнями мелких рассевов, с глухой закрепкой камней в ювелирных изделиях. И так далее – проблем мало не покажется.
И все эти потенциальные проблемы ради мифической «защиты потребителя», которой потребитель и воспользоваться-то не в состоянии, т.к. камень на вторичном рынке все равно продать практически невозможно.
С другой стороны, обман есть обман, и справедливо мнение, что неважно, захочет ли когда-нибудь покупатель ювелирного изделия с природным ювелирным камнем его продавать – он в любом случае при покупке имеет законное право знать, что же он покупает на самом деле.
Верно, имеет такое право покупатель. Вопрос здесь в том, кто должен обеспечивать покупателю это самое право.
4.2. Защита интересов государства и бизнеса
Для государства организация государственного контроля за рынком ювелирных камней – однозначные и значительные издержки. Подготовка контролеров (геммологов) сама по себе стоит недешево, но основные затраты будут и по ходу – экспертиза ювелирных камней не может проходить быстро в принципе! Значит, либо выборочность проверок будет ничтожной в масштабе рынка ювелирных изделий, либо потребуется огромный штат контролеров. С огромными затратами на этот штат.
А еще – дорогостоящее геммологическое оборудование. Расходные материалы (иммерсионная жидкость и пр.). Не могут же контролеры рассчитывать на использование лишь простеньких Gem-tester…
Для производителей и торговли – также контроль за рынком ювелирных камней - одни издержки. Ведь любой, а тем более – длительный – контроль требуется обслуживать, отвлекать персонал…
И если сегодня ювелиры просят снизить срок опробования и клеймения до 3 дней, то какой же он станет, этот срок, если в госинспекциях пробирного надзора начнут проверять ювелирные вставки? Недели, месяцы? Не дай Бог!
5. Обязательная сертификация как способ разгона инфляции в ювелирной торговле
Одним из популярных вариантов организации контроля над рынком ювелирных камней часто рассматривается возможность введения обязательной сертификации.
То речь идет об обязательной сертификации всех бриллиантов перед их монтировкой в ювелирные изделия, то об обязательной сертификации только крупных бриллиантов перед их монтировкой в ювелирные изделия, то об обязательной сертификации бриллиантов, уже закрепленных в ювелирные изделия.
Каждый из этих вариантов имеет свои технико-технологические недостатки и достоинства, но все они вместе имеют один недостаток, делающий идею напрочь бессмысленной – не нужна никому обязательная сертификация бриллиантов в изделиях в принципе. Она не востребована потребителями, о чем было написано выше. Не захочет повально потребитель платить за изделие, снабженное бумажкой больше, чем за изделие без бумажки.
Тот небольшой спрос потребителей в сертифицировании бриллиантов, который есть на нашем рынке, полностью покрывается деятельностью имеющихся коммерческих геммологических лабораторий. Причем и этим владельцам изделий с бриллиантами бывает нужен вообщем-то не сертификат на бриллиант, а экспертное заключение на него. Что не совсем то же самое.
Все перечисленное никак не означает того, что сертифицированные ювелирные камни никому не нужны. Рынок сертифицированных ювелирных камней (или снабженных экспертным заключением, не важно) и рынок ювелирных камней в массовых изделиях – это два совершенно разных, не пересекающихся рынка.
В зарубежных странах приобретаемые ювелирные изделия с вставками из природных камней часто снабжаются некими сопроводительными документами, иногда называемыми сертификатами.
Однако, во-первых, это не требование местного законодательства, а добрая воля продавца, его маркетинговый ход.
А, во-вторых, такие «сертификаты» - это вовсе не сертификаты, а экспертные заключения, а чаще – просто сопроводительные бумажки, готовящиеся самим продавцом и дающие информацию лишь о наименовании оправленных ювелирных камней в изделиях, и их массе, без указания характеристик. Понятно, что роль таких документов – создание доверия к дорогостоящему товару, приобретение которого возможно и в инвестиционных целях. Но это не документ «защиты».
6. Альтернатива госконтролю – добровольный контроль рынка ювелирных камней со стороны отраслевой общественной организации
Повышение информированности покупателя о вставках в ювелирных изделиях нужно прежде всего самому ювелирному бизнесу, ювелирной торговле. Правда, лишь на этапе насыщения рынка, когда начинается реальная конкуренция за кошелек покупателя. Собственно, к этому мы уже подошли. Кризис подтолкнул.
Но ювелирный бизнес – это не просто набор организаций, а это уже ювелирное сообщество. Которое может и уже должно выполнять некие функции самоорганизации своего рынка. В том числе – в части регулирования порядка оборота ювелирных вставок и изделий с ними.
При этом вовсе не обязательно, чтобы в отрасли появилась юридически оформленная саморегулирующая организация. Конечно, лучше было бы, если этим решила заняться профильная и ведущая общественная организация ювелиров - например, в Ассоциации «Гильдия ювелиров России» этим может заниматься специально восстановленный Комитет по ювелирным камням (ранее такой существовал и активно работал). Кстати, в комитет входили тогда и представители госстурктур – Гохрана России и др.
Если ювелиры сами не соберутся что-то предпринять в сфере оборота ювелирных вставок, то это сделают за них. И не в их пользу.
Что же можно и нужно сделать ювелирному сообществу в данном направлении?
1. Организовать разработку стандартов/регламентов по всему спектру используемых в ювелирных изделиях вставок. Значительная работа уже проделана. Есть наработки у Гохрана России, Геммологического центра МГУ и др. Нужно все тщательно обсудить и доделать то, чего не хватает. С учетом ориентира на номенклатуру CIBJO.
Важно, чтобы забота о потребителе не превратилась в профанацию. Что толку потребителю в каких-то буковках и циферках на бирке? Он же прочитать-то их не всегда может, а не то, чтобы что-то понять и оценить разумность своей покупки…
И это сегодня, когда у каждого потребителя в кармане смартфон с камерой, и существует масса приложений для считывания штрих-кодов и пр., дающих раскрытую информацию о товаре. Хотя лично мне больше симпатизируют RFID чипы и сканеры для их считывания, установить которые за копейки можно в каждом ювелирном магазине.
Здесь есть много чего обсуждать. И это обсуждать в ювелирном сообществе надо.
2. Организовать разработку форм общественного контроля на рынке. Определиться, что и как может контролировать ювелирное сообщество. Как вообще строить нам общественный контроль. Комитет Ассоциации по этике? Комитет Ассоциации по торговле?
Какие общественные санкции за нарушения? Какие поощрения честным продавцам и ювелирам? Как организовать рекламную кампанию по информированию потребителей?
Все это нужно рассматривать и вводить.
3. Организация мониторинга соблюдения информирования потребителей о вставках. Вероятно, как минимум, на первых порах, общественному контролю в части информирования потребителей о ювелирных вставках должны будут подвергаться только члены Ассоциации. Собственно, это должно стать их конкурентным преимуществом. Как лучше организовать такой контроль, а лучше сказать – мониторинг?
4. Организация ведение реестра честных и нечестных компаний на сайте Ассоциации. Думается, как некая мягкая (или не мягкая?) такая мера может быть уместна.
Лучше самих участников ювелирного бизнеса все это никто не сделает. Точнее, так: лучше для потребителей и самих участников рынка.
Можем ничего и не делать. Тогда найдется какая-нибудь непрофильная организация, типа «Общества защиты прав потребителей», и напишет нам что-нибудь, впоследствии с подачи власти превратившееся в нашу обязательную для исполнения нормативно-правовую базу.
Точнее, первый такой проект уже написан – в 55 постановление, о чем говорилось выше…