Почему Минфин России нужно наделить ответственностью за развитие сферы ДМДК?

Часть 1. Что у нас «не так» с маркировкой ювелирных изделий?

Десятилетие назад, в 2014 году, автор этих строк получил патент 2 595 599 на способ контроля за оборотом товара. Патент стал результатом большой работы по поиску такого способа организации контроля за оборотом ювелирных изделий, который позволил бы без риска для интересов государства отказаться от затратного и неудобного для ювелиров режима обязательного опробования и клеймения ювелирных изделий в пробирной палате.

Логика поиска путей решения проблемы была простой: необходимость возить изделия на клеймение в пробирную палату должна быть отменена, но при этом государство должно сохранить возможность а) знать, где, кто, сколько и каких ювелирных изделий производит, б) знать, кто произвел конкретное ювелирное изделие, чтобы строго спрашивать с производителя за соблюдение качества товара и полноту выполнения фискальных требований. Сразу было понятно – оттиск пробирного клейма, ни о чем не говорящий, кроме заявленной пробы и страны происхождения, можно совместить с более информативным именником, и дать возможность наносить такую метку на изделие самому производителю или экспортеру. Причем только в том случае, если производитель считает это полезным для продвижения своего товара. А соблюсти интересы государства по контролю по упомянутым выше пунктам а) и б) можно путем информационной маркировки бирок, неразрывно связанных с изделием, и организацией IT-контроля оборота изделий.

Важнейшее отличие предложенного в патенте способа от ныне действующей ГИИС ДМДК заключается в том, что при работе в рамках предложенного патента участнику рынка ничего не нужно делать для обслуживания IT-контроля, кроме распечатывания QR‑кода с уникальным номером изделия на его бирке (либо единоразового занесения программатором уникального номера изделия в RFID-чип, внедренный в бирку). Но и это можно делать в автоматическом режиме. Никаких дополнительных программ и затрат – все на стороне госконтролера!

Работая над поиском решений, автор исходил из ключевого принципа необходимости и достаточности мер, предлагаемых для организации контроля, дабы избежать избыточности мер, но при этом полноценно решить поставленные государством задачи. Это было то, в чем нуждался ювелирный рынок России для своего развития. Однако в Минфине патент и предложенный им способ никем не был рассмотрен, и ни в какой степени патент не был учтен при внедрении ГИИС ДМДК.

В январе 2021 года, когда проект будущего постановления Правительства №270 еще находился на рассмотрении, Гильдия ювелиров России и Рабочая группа ДМДК при Правительстве обратились во все возможные адреса (Минфин России, Правительство России) с просьбой перенести сроки начала маркировки ювелирных изделий по металлу и за это время провести комплексную НИОКР по определению необходимости этой маркировки. Гильдия и Рабочая группа ДМДК надеялись, что в рамках НИОКР придет понимание избыточности нанесения маркировки непосредственно на ювелирные изделия, и в итоге маркироваться будут только связанные с ювелирными изделиями материальные носители, т.е. бирки, но не сами изделия. Сомнения в необходимости непосредственной маркировки ювелирных изделий высказывало и Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ (письмо №ОП-П8-070-26197 от 16.09.2020 г.).

Увы, непосредственная маркировка все же была Минфином «продавлена». Без опоры на какой-либо закон и без проведения каких-либо исследований необходимости ее осуществления, невзирая на попытки бизнеса обосновать ее избыточность. Минфин и Федеральная пробирная палата ставили задачу так: не пытаться разобраться с тем, достаточно или нет для интересов государства (осуществления контроля за оборотом) нанесения двумерного штрихового кода только на связанный носитель (бирку), а пытаться найти техническое решение (купить или разработать сканер микро-кодов) для считывания маркировки с самого изделия.

В итоге, спустя три года, технические решения по считыванию микро Дата Матрикс кодов с непосредственно самих изделий оказались найдены – более-менее эта проблема на начало 2024 года была решена. Вот только теперь перед регулятором и контролером всплыла другая проблема – выстроилась чудовищная очередь компаний на маркировку непосредственно по металлу изделий, заявленных в качестве остатков. Сроки завершения маркировки остатков Минфин предлагает перенести на год, но очевидно, что этого мало. Но, главное – а зачем вообще нужна эта маркировка по металлу, появилось ли понимание, в каких случаях Дата Матрикс коды, нанесенные на бирку изделий, не устраняют риск незаконного оборота? Нет этого понимания, да и неоткуда ему взяться – никто же так и не провел НИОКР по определению необходимости дублирующей бирку непосредственной маркировки изделий!

Удивительно, но – факт: несмотря на кажущуюся очевидной необходимость государства проявлять заботу о развитии рынка, повышении производительности труда, при внедрении непосредственной маркировки ни один ФОИВ даже не попробовал оценить затраты бизнеса на обслуживание требований по работе с дублирующей непосредственной маркировкой ювелирных изделий! Как будто эти затраты бизнеса не имеют значения для государства и никак не влияют на развитие или, точнее, на «загибание» отрасли! Тем не менее, непосредственная маркировка нормативно введена не только для вновь произведенных ювелирных изделий, но и для изделий из складских остатков. Трудно понять, как такое затратное для бизнеса обязательное требование могло быть принято без оценки государственными институтами экономических последствий для отрасли. Причем не только затратное, но и очень сомнительно легитимное - ведь единожды все эти изделия из остатков путем их опробования и клеймения в инспекциях государственного пробирного надзора уже получали разрешение государства на розничную реализацию!

Легитимность и маркировка ювелирных изделий вообще оказались слабо совместимы. Невероятно, но прямых требований по непосредственной маркировке ювелирных изделий нет ни в одном законе Российской Федерации. Весь процесс запущен на основании постоянно обновляемого подзаконного акта - известного Постановления №270 от 26 февраля 2021 года. Причем само понятие "маркировка ювелирных изделий" отсутствует даже в нем - оно раскрыто в документе лишь третьего уровня - "Правилах...", утвержденных данным постановлением! И нигде не приводилось экономическое обоснование, расчеты предполагаемой эффективности внедрения ГИИС ДМДК, непосредственной маркировки ювелирных изделий. Да их никто и не выполнял, эти расчеты.

Справедливости ради необходимо заметить - в мае 2024 года Минфин России озаботился вопросом затрат бизнеса на маркировку остатков ювелирных изделий. Гильдия ювелиров России приняла участие в сборе позиций бизнеса в части оценок данных затрат. Итоги подсчета затрат на маркировку остатков от некоторых крупных участников рынка просто ошеломляют: если маркировка остатков ювелирных изделий будет осуществляться в ФПП прежними темпами, то суммарные затраты только одной из компаний рынка с учетом затрат, связанных с уплатой процентов по кредитам и упущенной прибылью по их оценке составят... более 450 млрд. рублей! Но даже без учета сумм по уплате процентов по кредитам и упущенной прибыли общий результат для данной компании также неутешителен - более 18 млн. рублей.

И ради чего вся эта возня со складскими остатками? Генеральный директор ЗАО «Александрит» Сергей Рыбаков обращает внимание на то, что доля изделий в остатках – это "капля в море" от общего количества немаркированных ювелирных изделий, находящихся сегодня в гражданском обороте. И то верно – только за период с 1988 по 2021 годы пробирная палата заклеймила 1190 тонн золотых ювелирных изделий. Пусть от 5 до 10 процентов этих изделий уже вышли тем или иным способом из гражданского оборота, но и в этом случае более 1000 тонн немаркированных ювелирных изделий находятся сегодня в гражданском обороте и могут свободно реализовываться населением любым путем. В чем же тогда смысл создавать немалые затраты бизнеса и огромные проблемы для ФПП, пытаясь замаркировать около десятой части изделий от этого объема, находящихся сегодня в остатках в ювелирной торговле?

Получается, что вместо стимулирования развития отрасли, вместо предоставления бизнесу возможности повышения производительности труда, "цифровизация" ювелирной отрасли привела к резкому (а точнее, к катастрофическому) повышению затрат бизнеса, и, как следствие, сокращению оборотов рынка в натуральном выражении, т.е. в тоннах готовой продукции. Но об этом сокращении оборотов в натуральном выражении Федеральная пробирная палата не сообщает, прикрываясь правом особенностей исполнения антисанкционной политики.

Интересанты внедрения непосредственной маркировки понимают, что "потребность" государства в столь затратных для бизнеса обязательных требованиях нужно чем-то обосновывать. Именно поэтому в январе – марте 2024 года в поддержку сохранения нормы по непосредственной маркировке ювелирных изделий, совершенно неожиданно (с чего бы вдруг?) в многочисленных российских СМИ возник целый набор теле, радио и печатных выступлений о якобы засилии на рынке нелегального оборота ювелирных изделий. С одним и тем же выводом – о необходимости срочного «обеления» ювелирного рынка. И в каждом случае появления таких материалов свой комментарий давали представители Федеральной пробирной палаты. Вопрос "наезда" СМИ на ювелиров встал настолько остро, что Ассоциация малого ювелирного бизнеса (АМЮБ) подала иск о защите деловой репутации в Московский арбитражный суд, ответчик - ООО «МИЦ «Известия». 10 июня 2024 г. состоится первое заседание суда по этому делу.

Но что такое «обеление» рынка, в чем его суть и ценность, поговорим в продолжении статьи.

Владимир Збойков